Воспоминания участников
современных войн и конфликтов

Мне повезло, что со мной был Шабышев Сергей, миномётчик. Он шел подальше от меня, и я как-то повернулся на него случайно, и увидел его испуганные глаза, такие квадратные, но не понял почему. Он замер, смотрит вниз, я проследил за его взглядом и с ужасом увидел, что я левой ногой прошёл мимо растяжки, а подъемом правой уже цепляю её. И уже не могу её не зацепить, потому что нога летит в движении. В этот момент я просто глазами нашёл, куда прыгнуть, и нырнул за камень. Хотя и считается, что ОЗМ-72 поражает практически все в радиусе 25 метров, осколки этой мины просто пошли выше.

Когда мы приехали в полк, высунув головы из БТРа увидели, как к нам летит дикая толпа: небритые, в майках, в шлёпках, в кроссовках. Кто-то в спортивных штанах, кто-то в шортах, сделанных из обрезанных штанов. Все орут: “Замена!”, я думал нас просто разорвут. И давай искать среди нас земляков. Среди дембелей оказался кто-то из Таганрога, по-землячески он, поглядывая на мои китель и шинель, сказал: “Они тебе здесь нахрен не нужны. Короче, мне шинель нужна, а вон тому пацану китель. Не бойся, сейчас все порешаем”. В общем, после этого набега дембелей мы стали похожи на ощипанных цыплят. Полк весь жил в палатках, практически в пустыне, где в радиусе тридцати километров не было ни одного дерева.

Охрана дворца имела довольно-таки сложную систему и имела четыре кольца охранения. Снаружи дворцовый комплекс охранялся бригадой афганской национальной гвардии, чьи казармы находились рядом с крепостной стеной. Внутри комплекса охраной занимался мой батальон, а также подразделение афганской безопасности ХАД, имевшее позывной “Гвоздика”. Непосредственно вокруг Президента находились ребята из нашего КГБ, на которых была возложена задача по охране руководителя афганского государства, и личная охрана Президента Афганистана, состоящая только из узбеков.

В марте месяце 1987-го в Ургуне я подорвался на мине. Март месяц был самым гиблым, в нем происходило большое количество подрывов на минах. Боевых действий в Ургуне происходило мало, обычно они случались на подъезде к этому месту, зато мин было очень много, вся местность заминирована. Причем минировалась она беспорядочно: заминировали и забыли, заминировали и забыли. Под асфальт мину не положишь, если только какую-нибудь слишком хитрую, поэтому их ставили на обочинах дороги.

У кого были иллюзии, то быстро рассеивались, потому что попадал ты в коллектив, где уже всё поставлено на ход войны, и ты вливался туда и трансформировался, и работал. У военных было не так, но тем не менее нельзя сказать, что кто-то там проявлял храбрость невиданную, а кто-то нет - все люди примерно одинаковые. И с той стороны примерно так же. Кто-то бросал позиции, отступал, а кто-то героически оборонял их. Оценки противника у всех моих командиров пять баллов с плюсом.

В конце октября перевал затягивало и “вертушки” до апреля к нам уже прекращали летать. Доходило до того, что у нас к апрелю заканчивалось масло, сахар и даже соль. Сигарет вообще пару месяцев уже никто не видел. Комбат как-то приказал выдать по банке рыбных консервов на человека в сутки, на взвод несколько килограмм муки и пятилитровую банку комбижира: “Пеките себе лепешки. Никаких работ, двигайтесь как можно меньше, не тратьте калории”.

Перед каждым вылетом на задание нам выдавался лишь только сухпай на три дня, а о количестве боеприпасов мы должны были позаботиться сами, решив, сколько нужно каждому из нас. Нам говорили: “Берите, кто сколько унесет, ведь это ваша жизнь”. Поэтому, кроме десяти магазинов в “лифчике”, у каждого имелась примерно тысяча патронов россыпью, а среди снаряженных магазинов помимо стандартных, на тридцать патронов, практически у каждого был магазин от РПК на сорок пять патронов.

Как-то днем нас выбросили на вертолетах в горах. Не забуду эти две ночи, которые провели там. Это просто кошмар. Там по дороге должны были пройти наши силы, а мы, окопавшись по вершинам, должны были обеспечить безопасный проход колонн. На горе вырыть окопы не получилось - лопата не берет этот грунт, а кирки у нас не имелось. Поэтому мы, как смогли, соорудили себе укрытия из камней, высотой по колено. Днем стояла жара, а ночью пришел сильный холод.