Воспоминания участников
современных войн и конфликтов

До сих пор помню эти инструктажи: “Идти нужно след в след. Шаг влево или вправо опасен, можете подорваться”. Но на своей первой войне мне все-таки довелось зацепить растяжку. Саму ее я не видел, лишь почувствовал, как, задев ногой, потянул леску. Хорошо, что я в институте был спринтером - я так дал от того места, что тридцать метров пробежал, наверное, быстрее, чем Усэйн Болт.

Мне показалось, что я на какую-то долю секунды провалился в сон, и в это время на кабину из-за дувала бросили связку гранат. Рвануло так, что от кабины ничего не осталось. Меня спасло то, что я лежал под двигателем, который принял на себя всю силу взрыва. Сорванным двигателем меня ударило по голове, и я мало того, что получил от взрывной волны, так еще и от двигателя досталось. Разумеется, я потерял сознание.

Основным местом работы у моих “подсоветных” планировалась быть армия Афганистана. Специально в тюрьмы нам выезжать не приходилось, но моим воспитанникам ставилась задача иметь свои источники информации и среди небольшого аппарата местной тюрьмы.

Утром, отправляясь знакомиться с руководством местной тюрьмы, мы своими глазами увидели, что половины города попросту не существовало. Оказывается, окраина Кандагара обильно изрыта подземными колодцами и переходами - кяризами, и, разрушив все здания на земле, эти переходы, по которым передвигались душманы, остались целыми. Бомбардировкам подвергались не все окраины, а лишь частично, при этом центр, в котором располагались административные здания, обстрелам не подвергался, потому что там находились сотрудники царандоя, то есть наши союзники.

Ложные позиции оснащались аппаратурой, дающей излучение на определенной частоте. При этом имитировалось даже вращение антенн радаров. Там все было настолько здорово продумано, что израильтяне “покупались” на эту хитрость. Безусловно, ложные позиции здорово нас там выручали.

Ты уже привык к климату и природе, местным людям и их обычаям, познакомился почти со всеми командирами разных уровней и сделал определенные выводы относительно их боевой готовности. Ты перестал сгибаться, когда слышал свист пули, зная, что уже поздно. Ты стал ветераном. И все-таки в этой плеяде событий и переживаний было невозможно привыкнуть к одному. Это – внезапная смерть знакомых тебе молодых здоровых мужчин, с которыми ты разговаривал вчера, сегодня или секунду назад.

Если мы попадаем в плен или ещё куда-то – от нас государство отказывается, «нас там нет». Вот как в Великую Отечественную войну немцы нашим в рупоры говорили – так же и там ЮАР-овцы орут: «Советские специалисты, сдавайтесь в плен, вы окружены, вам некуда деваться, мы вас заберём, будете выполнять ту же самую работу, только у нас. Мы будем хорошо платить, в два раза больше, чем вам платят здесь, и заменим вас через Красный Крест!»

Прибежали на аэродром. Кто на машине, кто бегом: боевая тревога! Вот тут у нас началась война. Оказалось, прилетел маршал Савицкий, с ним полковник Середа. Взяли двух наших лётчиков ведомыми, полетели… как раз дело было в переломный момент, когда американцы стали нас бить. Потому что мы на МиГ-15 были ещё, а они уже на Сейбрах-86. И стали нас немножко хлопать. И тут Савицкий: «Я вас научу воевать». По-китайски, по-корейски выучил команды – влево, вправо, ниже, выше, пикируем и т.д. И полетели.